Цивилизационное развитие фондового рынка России — условие создания современной экономики

Валентин Назаревский

Сегодня очевидна необходимость активизации научных дискуссий по вопросам дальнейшего развития хозяйственного механизма в России. Суть проблемы, пожалуй, заключается в том, чтобы определить, каково должно быть соотношение и взаимодействие рыночных механизмов и рычагов государственной политики и каким целям и критериям должна быть подчинена государственная политика регулирования экономики. Можно констатировать, что сегодня сказываются незавершенность обсуждения этой проблематики в предыдущие годы, отсутствие четкого представления об объективных исторических императивах. Сказывается и то, что политическая ситуация в стране не столько способствует объективному анализу, сколько дает слишком большой простор для реализации своекорыстных устремлений тех или иных элитных групп. Процессы самых последних лет свидетельствуют, что в ходе эволюции хозяйственного механизма стали усиливаться негативные тенденции, порождая угрозу рыночной системе экономики России.

Образование гигантских государственно-частных корпораций практически во всех ведущих отраслях с помощью административного ресурса и накачки средств из федерального бюджета способно заметно обострить эту угрозу. Создание таких холдингов объясняют так: в условиях глобализации противостоять транснациональным монополиям, выдерживать конкуренцию с ними на основе повышения эффективности производства могут лишь столь же крупные объединения. Примечательно, что не учитывается другое: конкурентоспособные на мировом рынке производства возникают только в конкурентной национальной экономической среде, а российские сверхмощные государственно-частные монополии создаются административным путем, на основе государственного финансирования.

Сложилась такая ситуация, когда многие, если не почти все решения ведущих предпринимателей страны по стратегическим вопросам (не только на внешних рынках, но и внутри страны) должны получать предварительное одобрение в федеральных ведомствах, а нередко и на высшем уровне. Есть основания считать, что такое одобрение (неодобрение) мотивировано не только национальными интересами, но и экономическими и политическими интересами тех или иных стоящих у власти кланов либо личными интересами участвующих в таком «согласовании» чиновников.

В последнее время такого рода «формирование» экономических отношений в стране приобретало все большие масштабы. Появились явные признаки того, что власть не готова к регулированию хозяйственных процессов с использованием имманентных экономике объективных законов и то ли вынуждена, то ли предпочитает грубо вмешиваться в экономическую жизнь, надеясь таким путем решать национальные проблемы (либо проблемы межкланового соперничества). Власть стала более явно склоняться к тому, чтобы прибегнуть к «ручному управлению» экономическими процессами, будь то в сфере ценообразования на внутреннем рынке, будь то в вопросах концентрации и централизации частного капитала.

Все это порождает опасность подрыва созданных за последние почти два десятилетия рыночных механизмов. Пожалуй, наиболее серьезна опасность разрушения только складывающегося в России фондового рынка. Ведь на самом высоком уровне высказывалась мысль о необходимости вмешательства государства в формирование тенденций на фондовых рынках (например, поднять цены акций той или иной корпорации с помощью накачки из федерального бюджета).

И явно, и подспудно вызревали намерения волевым порядком направлять динамику биржевых показателей, а биржевому механизму оставить возможность допускать лишь незначительные колебания. Не отрицая целесообразности тех или иных государственных интервенций, следует, однако, подчеркнуть следующее. Прогресс российской экономики возможен лишь с использованием законов рынка, а не с нарушением их, с освоением инструментов государственного регулирования, задействуемых при сохранении рыночных механизмов. Прогресс возможен лишь при подчинении экономической жизни требованиям эффективного хозяйствования, т.е. в условиях рыночных отношений.

Необходимо исходить из того, что на современном этапе развития российской экономики ведущую роль в мобилизации ресурсов, формировании рациональных пропорций, в обеспечении конкурентных условий и выявлении конкурентных преимуществ играют процессы формирования фондового рынка. Очевидно, что он имеет много недостатков, является полем различных финансовых спекуляций и махинаций, наносящих вред экономике, очень сильно подвержен субъективным влияниям, в т.ч. политического характера. Но без фондового рынка невозможно функционирование капиталистической экономики (а на обозримую перспективу иной эффективной экономики быть не может).

Сторонники понимаемого по-российски (точнее, по-советски) государственного капитализма полагают, что создание не только в политике, но и в экономике своеобразной вертикали власти (по сути, диктата отдельных чиновников) позволит на десятилетия предопределять направления и темпы экономического роста (а заодно и характер политического развития страны), создать в России «остров стабильности», завидно отличающийся от «хаоса», царящего в мировой экономике. При этом не принимаются во внимание ни фактическая ограниченность экономических и административных ресурсов государства, ни факты многочисленных провалов существующих государственных холдингов. С одной стороны, подвергается критике «неуправляемость» западной экономики в последнее время, а с другой стороны, чиновники охотно ссылаются на господство монополий и огромное влияние бюрократического аппарата как на пример, которому надлежит следовать.

Еще не сложился в России настоящий фондовый рынок, но уже предпринимаются усилия по его деформированию. Налицо угроза практического обесценения самого чуткого барометра – биржи, дающей наиболее объективную оценку положения в отдельных корпорациях, в экономике страны, в эффективности ее встраивания в мировое хозяйство. Ведь непродуманные волевые действия государства могут превратить механизм биржи в бессмысленную игрушку. Как это ни покажется кому-либо странным, финансовая мощь государства, сила его административных рычагов не могут заменить квалифицированных брокеров.

До середины 2008 года казалось, что в руководстве страны усиливается стремление к определенному пересмотру политики рыночной трансформации экономики. Под влиянием отдельных политических деятелей все большее число экспертов стало пропагандировать тезис о том, что российская экономика получит больше шансов на успешное развитие, если наряду с механизмом рынка сформируются механизмы функционирования супермонополий по модели государственного капитализма. Утверждалось, что это наиболее надежный путь модернизации экономики и повышения ее конкурентоспособности. Однако на наш взгляд, ставка на государственный (в условиях современной России − бюрократический) капитализм не может обеспечить экономике достаточные стимулы для развития, но способна заблокировать реальное освоение современных возможностей эффективного экономического роста. Поэтому исключительно важное для перспектив модернизации России значение имеют появившиеся в последнее время элементы новой трактовки государственного видения оптимальной экономической модели, трактовки, сформулированной на высшем уровне российской власти. Ее практическая реализация означала бы попытку корректировки той модели функционирования экономики, которая складывалась в России в предыдущие годы.

Речь идет о следующей озвученной концепции: основой роста экономического потенциала страны должны стать не государственные холдинги и федеральное вмешательство в экономические процессы, а ограничение монополизма, поддержка частного капитала, свободная конкуренция. Следует ограничить практику назначения чиновников на ключевые посты государственных корпораций, в которых должны внедряться корпоративные принципы управления и в руководство которых должны входить независимые менеджеры. Вполне недвусмысленно высказался против нынешнего отношения государственной бюрократии к частному бизнесу президент РФ Д. Медведев.

Сейчас очень актуален анализ задач обеспечения подъема российской экономики, прежде всего, на основе освоения современного цивилизованного рыночного механизма. Это позволит более уверенно двигаться вперед и избежать тех неблагоприятных перспектив, которые вырисовывались бы для России в случае отхода от курса на использование такого механизма. Один из главных аспектов анализа – исследование формирующегося фондового рынка России.

Становление фондового рынка в России. Строительство рыночной экономики предполагает создание в полном объеме фондового рынка. Первые попытки организации различных бирж предпринимались с начала 90-х годов прошлого века[1]. Первой из фондовых бирж была РТС. Ее индекс появился первого сентября 1995 года. За ней последовала ММВБ[2].

РТС была нацелена на проведение крупных операций с так называемыми «голубыми фишками». Создание ММВБ позволило относительно широко подключить к фондовому рынку компании «второго» и «третьего» эшелонов (к 2008 году число эмитентов на ней достигло 700 единиц). Теперь эта биржа работает и с «голубыми фишками». Широкий охват эмитентов позволил ММВБ стать крупнейшей биржей страны. За последние годы обе биржи торгуют не только акциями, облигациями, но и осуществляют многие другие операции, значительно увеличивающие общий объем работ на биржах. Так, например, в июне 2008 года впервые за всю биржевую историю России объем торгов деривативами превысил объем торгов акциями. То есть происходят не только количественные, но и качественные сдвиги.

О стремительных темпах роста биржевых институтов России свидетельствуют многие показатели. Например, индекс РТС вырос в 2001 году на 81%, в 2002 году на 38%, в 2003 году на 58%. Развитие фондового рынка привело к тому, что уже в 2007 году активы РТС достигли 27,4млрд руб., капитал – 1,9млрд, а чистая прибыль – 926,5 млн руб.

При сравнении основных показателей российских бирж с крупнейшими биржами мира очевидно, что за очень короткий срок они достигли немалого. В 2007 году в Москве состоялись два самых крупных IPO в мире – Сбербанка и ВТБ. По количеству эмитентов, по капитализации компаний ММВБ можно сравнить с объединенной мадридско-барселонской биржей, занимающей 5-е место в Европе и 8-е место в мире[3].

Многолетний почти непрерывный подъем российского фондового рынка сменился резким падением во второй половине 2007 года. Оно было воспринято сначала как незначительная коррекция. Однако к концу года стало ясным, что, во-первых, это не краткосрочный негативный спад. Во-вторых, глубина падения свидетельствовала о неправомерности утверждения о превращении России в «остров стабильности». И, что особенно важно, проявилась негативная специфика российских биржевых перемен.

Во второй половине 2007 и первой половине 2008 годов в мировой экономике сосуществовали две тенденции. Первая – биржевые показатели стран, обладающих мощной сырьевой базой, быстро росли или, в крайнем случае, оказывались волатильными. То есть они отражали происходивший в это время рост цен на большинство сырьевых товаров в мировой экономике. Вторая тенденция: в развитых странах Запада после начала ипотечного кризиса в США, а затем и общего финансового кризиса происходило почти непрерывное падение биржевых показателей.

В нашей стране, являющейся одним из ведущих поставщиков сырья на мировые рынки, биржевые показатели должны были бы расти, как и в других странах с мощной сырьевой индустрией. Но на практике оказалось, что индексы фондовых бирж России падают под влиянием любых более или менее существенных негативных событий в экономике Запада. Причем у нас снижаются цены не только на акции финансовых организаций, но и на ценные бумаги сырьевых компаний. Кроме того, глубина и скорость падения у нас зачастую превосходит «медвежью» тенденцию в США.

Можно назвать несколько причин такой специфики. Во-первых, с того самого момента, когда появились сообщения об ипотечном кризисе в США, у нас превалировала неверная оценка событий, происходивших в Америке. Большинство экспертов говорило о краткосрочной коррекции, о волатильности, которая скоро прекратится, о локальной значимости этих событий, не влекущих каких-либо последствий для экономики России. Но к середине 2008 года они были вынуждены признать: в США происходит длительное, резкое и исключительно глубокое падение биржевых индексов. Неверная оценка событий в мировой экономике российскими экспертами имела серьезные последствия. Она привела к тому, что неверно была оценена возможность дальнейшего получения дешевых западных кредитов, которые очень часто были основным источником поступления финансовых средств не только для российских банков и других финансовых организаций, но и для большинства сырьевых концернов страны.

Другая причина – ошибка, сделанная при подготовке и проведении IPO. Особо значительные потери понесли организации, проведшие так называемые народные IPO. Очевидно, что одна из причин глубокого падения цен акций ВТБ-24, Роснефти и Сбербанка – завышенная оценка их размещения в ходе IPO. Только за один квартал 2008 года ВТБ-24 потерял на ценных бумагах почти ½ миллиарда долларов. Но даже эти потери, возможно, не столь значительны, как возникновение чувства недоверия к организаторам распространения акций у простых российских граждан.

Есть еще одно важное объяснение российской специфики. Это роль нашего государства. Сейчас практически для всех очевидна исключительная жесткость «акцизной» политики в России. Она привела к тому, что у нас цены на бензин растут и тогда, когда они поднимаются во всем мире, и тогда, когда они во всем мире падают.

Не способствует падению себестоимости нашего сырья (и соответствующему повышению цен на акции государственных холдингов, его производящих) стремительное разбухание управленческого аппарата, намного превосходящее темпы его разрастания в других странах.

К слабости наших сырьевых гигантов приводит все чаще признаваемый резкий рост коррупции в последние годы. С этим процессом тесно переплетается и исключительная слабость нашего антимонопольного ведомства. Оно в лучшем случае замечает практику ценового сговора. Но по очевидной причине не предпринимает действий, способных заставить виновных отказаться от этой практики. Крошечные штрафы, несоизмеримые с доходами от практики по установлению картельных цен, служат лишь прикрытием для недобросовестных чиновников.

Еще менее активно антимонопольное ведомство в борьбе против поглощений и слияний, не имеющих ничего общего с мерами по повышению эффективности. Согласие или отказ на слияние мощных корпораций, как правило, определяются в России не законодательной базой, не расчетами антимонопольного ведомства, а способностью предпринимателя договориться с нужными людьми в правительстве, Думе. Широко распространенная практика рейдерства приводит не только к смене собственника. Она сопровождается значительным падением эффективности производства.

Борьба многих депутатов Госдумы, лоббирующих интересы рейдерских банд и их заказчиков, против принятия антирейдерского законодательства успешно продолжается уже несколько лет. Депутаты прикрываются заявлениями типа «рейдерство – санитар экономики». Якобы рейдеры поглощают тех,   кто не может успешно конкурировать в условиях рынка, хотя       нередко результаты хозяйствования захватываемых объектов и динамика цен на их акции до действий рейдеров говорят о противоположном.

Фондовый рынок и средний класс. До последнего времени в нашей стране существовал ряд мифов о фондовой бирже. Миф первый: биржа – место, где «играют», ворочают миллионами, миллиардами несколько сотен или тысяч акул финансового бизнеса. Во всем современном мире никто уже не говорит об «игре» на бирже, понимая, что это сложная работа. Даже люди, далекие от сферы финансов, понимают: на бирже могут успешно работать только высококвалифицированные специалисты. И без этого труда не может быть быстрого, а главное − оптимального накопления и перераспределения ресурсов между отдельными производствами, отраслями и экономиками стран в условиях глобализации.

Миф второй: фондовый рынок не имеет никакой связи с жизнью миллионов простых тружеников. Если в нашей стране при накоплении средств для приобретения предметов длительного пользования, на отпуск или на «черный» день абсолютное большинство людей, имеющих возможность что-то отложить, открывает депозит в банке, то в США уже в течение многих десятилетий абсолютное большинство граждан хранит эти средства не на банковском депозите. Основная масса накоплений аккумулируется у ста с лишним миллионов граждан США в ценных бумагах (в акциях, паях, облигациях). Отказ от крупных банковских депозитов закономерен. Даже при низкой инфляции (в 1–3%) успешная защита от инфляционных потерь возможна лишь при хранении средств в ценных бумагах[4].

Само формирование среднего класса происходит обычно в ходе создания его первоначальных инвестиционных накоплений в ценных бумагах. Их наличие помогает и в получении первых инвестиционных кредитов. Работа с ценными бумагами способствует освоению первых необходимых знаний и навыков у тех, кто хочет стать менеджером или предпринимателем. Владение ценными бумагами подталкивает их собственников к наблюдению за рынком, к изучению финансовых показателей на микро- и макроуровнях. Это очень важная составляющая в подготовке основной массы людей, из которых формируется средний класс.

За последние два-три года в России многое свидетельствует о том, что биржа быстро превращается в важный инструмент по формированию среднего класса. Не только так называемые народные IPO (Сбербанка, ВТБ и Роснефти) подтвердили желание и возможность у сотен тысяч россиян приобретать акции. Количество клиентов на биржах страны – один из показателей, говорящих, в какой мере население связано с этим институтом и заинтересовано в его нормальной работе. Так, к середине 2008 года только через Сбербанк (интернет-трейдинг) с ММВБ были соединены 160 тысяч россиян. Ежедневно к числу клиентов этой биржи прибавлялось в среднем около 3 тысяч человек. К этому же времени банк ВТБ-24 стал связующим звеном с биржей еще для 134,5 тысяч человек. Наличие у этих банков множества отделений в регионах по всей России позволило им превратиться в тот механизм, посредством которого пользователями биржи становились представители предсреднего и среднего класса по всей стране.

В США для десятков миллионов рабочих, фермеров, служащих, не думающих о создании собственного дела, ценные бумаги являются важнейшим инструментом, с помощью которого они аккумулируют средства, в дальнейшем позволяющие получать существенную добавку к пенсии или даже ее основную часть. Они убедились, что это не только добавка к пенсии, но и возможность уйти с работы в случае ухудшения здоровья, хороший резерв на «черный день». В целом же появление гигантской армии держателей ценных бумаг оказывается важнейшим элементом экономической и политической стабильности общества. В нашей стране этих людей нередко принято незаслуженно презрительно называть рантье, хотя они не только приобретали эти бумаги на честно заработанные деньги, но и способствовали использованию своих накоплений для экономического развития страны.

Миф третий. Многие до сих пор полагают, что массовое распространение ценных бумаг среди представителей среднего класса и даже среди «синих воротничков» является американской спецификой. Однако в Западной Европе, Японии, а теперь и в Китае быстро растет доля населения, приобретающего ценные бумаги.

Нужно отметить, что в КНР правительство, поняв, что стремительное увеличение клиентов на бирже может привести к возникновению так называемого «пузыря», а при его проколе − к массовому разорению представителей среднего класса, не пошло по пути наложения запретов и ограничений. В печати и на телевидении была развернута массовая образовательная кампания, в ходе которой населению разъяснялись последствия, которые могут возникнуть после получения кредитов с целью покупки акций под залог жилья. Эксперты объясняли населению: биржевой индекс неизбежно в будущем будет не только стремительно расти, как это было в последние годы в КНР, но может и заметно падать. Эта кампания предотвратила в стране множество банкротств, когда разразился мировой финансовый кризис

В нашей стране, к сожалению, в ходе подготовки IPO массовое распространение во всех средствах массовой информации получили лишь сообщения: Сбербанк, Роснефть, ВТБ – крупнейшие организации, базирующиеся на мощной государственной поддержке. Поэтому инвесторы от покупки их бумаг могут только выиграть. Им не грозят никакие дефолты и нужно использовать этот солидный источник дохода.

Когда же акции этих концернов стали падать на десятки процентов, у большинства простых держателей ценных бумаг наступил шок. Это и неудивительно, учитывая позитивные ожидания, возникающие в результате мощной рекламно-пропагандистской кампании. Причем, судя по растерянной реакции высоких федеральных чиновников, для них события на бирже в 2007−2008 годах тоже оказались неожиданными. Скорее всего, их подвели весьма слабые представления о функционировании рынка и его биржевого механизма.

Любопытна реакция руководства ВТБ-24 на события последних месяцев. Когда тысячи простых акционеров, узнав, что их акции подешевели на треть за несколько месяцев, прошедших после IPO, стали избавляться от ценных бумаг, руководители банка решили собрать небольшую группу (145 человек) на специальный семинар в Петербурге. В ходе встречи руководители банка не скрывали удивления, что даже среди специально подобранной группы миноритариев многие требуют от управляющих банка выкупить у них акции по той цене, по которой они у него купили. Держатели акций не знали, что закон ни в коей мере не гарантирует им такого «справедливого» возврата. Ведь им никто не разъяснял законы рынка, как это было в Китае. Схожая реакция держателей ценных бумаг была и в случае со Сбербанком.

Как ни велики были финансовые потери и для простых акционеров, пайщиков, и для банков, концернов, управляющих компаний, самым негативным последствием стала утрата у массы людей веры в целесообразность накоплений с использованием механизмов биржи и паевых фондов. Эта ситуация будет неизбежно сдерживать формирование среднего класса.

Что способствует и что затрудняет цивилизованное развитие фондового рынка России? Практически несокращающийся сырьевой перекос российской экономики, все большее отставание ее наукоемких отраслей, недоразвитость ее законодательной базы, скромные объемы ВВП – это далеко не полный перечень главных причин слабости современного фондового рынка страны.

Его развитие сдерживается прежде всего тем, что у жителей страны нет четкого представления по вопросу: какая у нас экономическая система и в каком направлении она развивается. Не только обычные граждане, но и активные представители среднего класса обычно не могут ответить на эти фундаментальные вопросы. Нередки случаи, когда шок вызывает даже небольшая коррекция на рынке, а крупные сдвиги кажутся стихийным катаклизмом, от которого нельзя защититься и остается лишь надеяться на то, что государство, мол, должно покрыть убытки из различных своих фондов.

Даже от людей, создающих свои крупные компании, от менеджеров, участвующих в создании и в управлении концернов, можно услышать две типичные оценки предстоящих событий. Первая: невозможно предвидеть и тем более реалистично просчитать, что будет происходить в экономике и на ее фондовом рынке. Вторая: падения на фондовом рынке и другие негативные события – результат провалов в экономике США или их злокозненных действий.

И среди экспертов фондового рынка преобладает мнение, что падения, взлеты, активность на бирже, в конечном счете все экономические процессы в России будут определяться тем, что произойдет в экономике США или даже тем, что скажет Бен Бернанке. Чаще всего они предполагают, что радикальное оздоровление в современной глобальной экономике наступит тогда, когда США, преодолев финансовый кризис, выполнят роль «паровоза», который подтолкнет мировую экономику к новому циклическому подъему.

Очевидные признаки существенных разногласий в российских верхах по вопросам о роли государства в экономике, об отношении к частному капиталу, рынку, конкуренции, о возможности государственного вмешательства в работу биржи, о встраивании России в глобальную экономику пока свидетельствуют не о поиске оптимального пути развития, а об отсутствии общей концепции экономического строя страны, о различиях в представлениях о желательной социальной и политической организации общества. Кстати, о том, что различия не преодолены, свидетельствуют нередкие случаи одновременного принятия взаимоисключающих государственных решений.

Прежде всего желанием нивелировать эти различия объясняются  декларации о необходимости «национальной идеи», которая позволит сплотить общество, подчинить все политические силы единому руководству, причем это провозглашается, когда в обществе еще предстоит создать многие предпосылки, чтобы последовательно проводить курс на развитие рыночной экономики, в т.ч. и на развитие фондового рынка.

Негативное влияние на перспективы страны могут оказать призывы оградить Россию от мирового рынка, от иностранного «пагубного» влияния. Реагируя на эти призывы, Федеральная служба по финансовым рынкам приняла в середине 2008 года решение ограничить в будущем возможности иностранных инвесторов покупкой 30% акций эмитента (от всего количества бумаг), имеющего стратегическое значение (ранее было ограничение в 35%). Сторонники изоляционных мер сразу предложили вообще запретить иностранным инвесторам вкладывать средства во все российские компании с государственным участием. Данное требование обосновывается в частности тем, что это якобы необходимо для развития российского рынка акций, хотя в действительности это может иметь лишь противоположные последствия[5].

Существует и такое мнение: России еще долго будет не удаваться технологический прорыв, однако наша страна − великая энергетическая держава. Надо максимально увеличивать экспорт сырья, а на полученные средства через мировой фондовый рынок скупать наиболее выгодные активы ведущих стран мира. Утверждается, что такая политика заставит все страны мира считаться с Россией и, что не менее важно для инициаторов такой политики, принудит ведущие страны Запада не вмешиваться в наши внутренние дела, которые дают немало поводов для объективной критики. При этом не просчитываются последствия этой конфронтационной политики, которые последуют для нашей страны

В России широко распространены представления о том, что предотвратить угрозу колоссальных падений на фондовом рынке и других потрясений можно с помощью двух простых рецептов. Первый: надо создавать различные фонды «на черный день». Сторонники этого рецепта не видят возможности и необходимости вложения нефтедолларов в радикальную перестройку и модернизацию экономики по крайней мере до тех пор, пока не произойдет обвальное падение цен на энергетическое сырье. Иначе, полагают они, будет взрыв неконтролируемой инфляции. Ее практическое начало в середине 2008 года они объясняют недостаточным изъятием нефтедолларов. При этом игнорируется опыт других государств с сырьевой экономикой, проводящих активную экономическую политику, содействующих быстрому созданию наукоемких производств, мощной производственной инфраструктуры, причем без обострения инфляционной угрозы. В должной мере не анализируется факт потери части стабилизационного фонда, вложенного в американские ценные бумаги, подешевевшие на несколько десятков процентов за последние месяцы.

Значительная часть противников сосредоточения денег в фондах приходится на сторонников вложения нефте- и газодолларов в создаваемые государственно-частные холдинги и различные высокозатратные проекты, рассчитанные на долгосрочный период. Ознакомление с этими начинаниями позволяет обнаружить немало интересных моментов.

В начале второго полугодия 2008 года правительство России приняло решение об объединении в государственный холдинг около 400 мощных предприятий ВПК и гражданских отраслей, производящих товары двойного назначения. Для многих корпораций, оказавшихся объектом поглощения, потеря независимости означала резкое сокращение возможности получать инвестиции на фондовом рынке. Это только один из отрицательных результатов развития госвмешательства. Ведь отдельные предприятия, конкурируя с себе подобными российскими копаниями, старались снижать себестоимость производства. Учредители холдинга объявили, что устранение конкуренции в результате объединения позволит установить более высокие цены, а следовательно, получать и более высокую прибыль на внешних рынках. На деле же завышенная цена приводит к потере покупателей на мировых рынках и к дополнительным издержкам российского государственного бюджета.

Другой проблемой для нашей экономики, в частности, для фондового рынка и биржи, являются выдвигаемые в последнее время все новые масштабные высокозатратные долгосрочные проекты и планы. Практически они нацелены на максимальное сужение рыночной системы и ее сердцевины – биржи[6].

Например, заявляется о возрождении плана строительства железной дороги Салехард – Игарка, Чукотка и по тоннелю через Берингов пролив на Аляску. Один из руководителей организации, которая должна строить объект, объявляет, что уже выделены 20 млрд долл. на осуществление «стройки века». Но никто не вспоминает, что БАМ, расположенный намного южнее, до сих пор почти бездействует. К тому же имеется информация, что фирмы США не видят никаких экономических резонов участвовать в этом начинании, учитывая в частности то, что сооружение тоннеля потребовало бы больших средств, чем те, которые, по сообщениям российских источников, потребуются для сооружения всей дороги.

Одновременно в России много начинаний предпринимает частный капитал, активно содействующий развитию фондового рынка. Каждая из компаний уступает по весомости учреждению государственных холдингов, но все вместе они играют очень важную роль в развитии российской экономики, в том числе через стимулирование внутреннего рынка.

За последние годы наш фондовый рынок активно использует как российский, так и зарубежный опыт для совершенствования своего механизма. Поэтому, несмотря на многочисленные препоны, упорная деятельность малого, среднего и части крупного капитала приводит к постепенному становлению цивилизованной рыночной системы в России. Для дальнейшего продвижения вперед в сложной и противоречивой обстановке важно определить, кто и как пытается повернуть развитие вспять.

Даже краткое ознакомление со взглядами сторонников и фактических противников рыночной системы в стране убеждает: линия противостояния проходит не между частным капиталом и государством. Часть государственного аппарата выступает в той или иной мере за развитие рыночного хозяйства и повышение его эффективности. А немалый сегмент крупного капитала противодействует такому развитию. И это противодействие тем сильнее, чем ближе такие группы частного капитала к определенным кругам государственной бюрократии. Противников рынка объединяет приверженность системе, которую точнее всего можно назвать «некоммерческим капитализмом». Эффективность капиталистической системы хозяйства определяется способностью производить наиболее конкурентный товар и на этой основе получать максимальную прибыль. Организаторы некоммерческого капитализма ставят перед собой совсем иные задачи.

Во-первых, выжать из бюджета или напрямую из населения страны (например, с помощью монопольных или картельных цен) максимальные денежные ресурсы, а во-вторых, превратить их, используя различные серые управленческие схемы, в денежные потоки, полностью скрытые и от налоговых органов, и от общественного мнения. Тем самым эти ресурсы, якобы привлекаемые для решения экономических и социальных задач общества, используются в значительной мере для частных нужд. Точнее − расходуются на зарплату, бонусы и другие доходы высшего эшелона чиновников и менеджеров или напрямую переводятся на их закрытые счета за рубежом. Одновременно эти средства включаются в издержки производства.

И сегодня появляются все новые схемы таких действий или модернизируются давно опробованные. Например, государственная корпорация, производящая военную продукцию, убеждает чиновников в необходимости в целях национальной безопасности полной закрытости ее финансовой документации, включая недоступность для налоговых органов, даже если продукция выпускается не для российской армии, а для экспорта. Меняются формы присвоения прибыли, а суть некоммерческого капитализма остается неизменной.

Вполне очевидно, что никакой биржевой механизм не может противостоять такой системе. Подобные схемы некоммерческого капитализма либо должны исчезнуть, либо рыночная система будет превращаться в карикатуру.

От правящей элиты требуется осмыслить пределы государственного вмешательства в экономическую жизнь, выход за которые чреват самыми негативными последствиями. Однако вполне очевидно, что при существующем соотношении сил в элите освоение цивилизованного пути развития капитализма в России очень затруднено. Для этого потребуется так изменить экономическую и, прежде всего, политическую систему страны, чтобы они базировались на подконтрольности бюрократии обществу, на господстве закона, чтобы рейдерство и коррупция перестали быть «естественным» способом удовлетворения интересов элиты.

Кстати, попытки правительства исправить положение с поступлением доходов в бюджет, «разобравшись» с крупнейшими экспортерами угля и руды за обман налогового ведомства, привели не к росту доходов бюджета, а к падению капитализации многих предприятий почти во всех отраслях, акции которых торгуются на фондовом рынке. Большинство экспертов единодушны во мнении, что снижение капитализации вызвано ошибочной политикой федерального правительства. Никто не оспаривает необходимости борьбы с налоговыми и другими экономическими преступлениями. Но мировой опыт свидетельствует: это можно и нужно делать, не обваливая фондовой рынок.

Пока не дает результатов попытка «сойти с нефтегазовой иглы» и приступить к развитию наукоемкого производства. Правительство выделило 20 млрд долларов на развитие нанотехнологий, заявив, что это теперь сердцевина структурной перестройки. Однако вскоре выяснилось, что и научные учреждения, и промышленность просто не готовы рационально освоить эти средства.

Тем не менее, можно назвать и ряд участков экономики, на которых наблюдается вполне успешное развитие. Например, программирование. Здесь ежегодный прирост объема операций составляет 20−30%. Спрос на продукцию наших программистов в США и Западной Европе превышает предложение. Стоимость акций компаний, занимающихся разработкой программного обеспечения, на мировых биржах неизменно растет. Другой пример успешной работы – мебельная промышленность (рост на 16%) и деревообработка (рост почти на 11%). Примечательно, что практически все фирмы в этих отраслях принадлежат частному капитала, давление государства на них невелико. Однако программисты, как и руководители других наукоемких компаний, не скрывают своих опасений: в случае усиления бюрократического давления у них остается два выхода – либо перевод своих сотрудников за рубеж, либо закрытие дела. Такие же опасения испытывают предприниматели в других успешно работающих отраслях.

Полагаю, что не будет ошибочен вывод: успех в экономике достигается только там, где частный капитал испытывает меньший бюрократический пресс, где его деятельность меньше регулируется бюрократией, а точнее − меньше подчиняется ее интересам. То есть пришло время сказать: уже в ближайшем будущем судьба российской экономики в решающей мере будет зависеть от того, окажется ли элита страны способной отказаться от некоммерческого капитализма и встать на путь цивилизованного развития. И, соответственно, одним из главных аспектов таких перемен должно стать цивилизованное отношение государства к фондовому рынку.

[2] Биржа «Санкт-Петербург» − третья по величине российская площадка (после ММВБ и РТС). Но она далеко отстает от лидеров. В середине 2008 года сообщалось, что до сих пор еще не раскрыты ее финансовые показатели за 2006 год.

[3] Акции иностранных эмитентов посредством российских депозитарных расписок пока купить невозможно, так как законодательство в этой части еще не разработано. Пока их покупки производятся через специальных посредников.

[4] Только в периоды кризиса люди в США «вспоминают» о депозитах и несколько увеличивают их долю в своих сбережениях. В обычных же условиях ценные бумаги являются предпочтительным инструментом накопления.

[5] Вполне очевидно, что представители Газпрома, Северстали и т.д. при очередной попытке скупить активы на Западе будут негодовать, встречаясь со всякими ограничениями, не осознавая, что они в значительной мере вызваны запретительными действиями российских властей на фондовом рынке нашей страны.

[6] Негативное отношение к грандиозным проектам, предлагаемым для включения в бюджет без нормального технико-экономического обоснования, не означает отрицания важности долгосрочного планирования в современной рыночной экономики. Эффективная рыночная экономика невозможна без хорошо аргументированных и просчитанных как корпоративнных, так и общегосударственных планов и проектов. И в Европе, и в США есть тысячи примеров их удачного использования. Они не противостоят рынку, бирже, а лишь способствуют появлению у брокеров стратегических оценок будущего отдельных эмитентов и  целых стран. Конечно, планирование и прогнозирование в современной экономике не имеют ничего общего с практикой Госплана СССР, жестко устанавливавшего сотни тысяч показателей в годовых и пятилетних планах.